Снова о герметических школах. Теперь уже мы можем ел обобщающий вывод о герметических школах и их возможной роли в трансформации оперативной гильдии в символическое масонство, но таким образом, чтобы это не нанесло ущерба нашему масонскому самосознанию. Ни у дионисийских архитекторов, ни в римских коллегиях, ни у комацинов или в средневековых строительных гильдиях я не смог обнаружит, искусства духовного строительства. Я подверг исследованию старые готические конституции с целью переработать их «новым, более совершенным методом», как это сделал Андерсон. Но каким бы образом я ни пропускал их сквозь перегонный куб моих размышлений — все было напрасно, я не смог обнаружить никакой «системы нравственности, скрывающейся в аллегориях и изъясняемой в символах». И, хотя я весьма внимательно следовал в своих разысканиях за Гулдом, даже манускрипт «Regius» не дал мне ни малейшего шанса на надежду. Что касается герметических школ, то я, как человек, знакомый с соответствующей литературой, хочу, да будет мне это позволено, сказать, что голословные утверждения Альберта Пайка истинны в отношении некоторых, имеющих самое широкое распространение символов — и в таком случае они говорят ни о чем — и ложны во всех остальных отношениях. В алхимии нет легенды о трех Гроссмейстерах, нет подменного мастерского слова, нет Мастера ложи, так же как нет и ни одной записи о ритуальных процедурах, несмотря на внушительное количество свидетельств. Единственное историческое «участие» алхимии в судьбе масонства — это Элиас Ашмол, единственный алхимик XVII века, который, как нам известно, стал масоном. Я верю, что влияние розенкрейцеров было существенно в определенный период времени, но мы знакомы лишь с его последствиями, проявившими себя уже в XVIII веке, и их изучение находится вне сферы нашего исследования. Предварительно, со всеми необходимыми оговорками, я склоняюсь к утверждению, что эти влияния относятся к более раннему времени, чем время масонского Возрождения — с учетом атмосферы, присущей периоду формирования символического масонства. Но известная розенкрейцерская максима, цитируемая Робертом Флуддом около 1630 года, к сожалению, не может приниматься в расчет. Transmutemini, transmu-temini de lapidibus mortuis in la-pides vivos philosophicos (превращаетесь, превращаетесь из камней смертных в камни живые философские) — эта фраза не означает, что братья Розового Креста вступили в наследие или сами явились изобретателями символического или спекулятивного искусства: скорее всего, она устанавливала контраст между практической и духовной алхимией. По крайней мере на настоящий момент мы также должны отбросить по-прежнему преобладающие теории о тайной школе символического масонства, в течение нескольких поколений или веков сосуществовавшей с оперативной гильдией и иногда идентифицируемой с розенкрейцерами. Мы не знаем о каких бы то ни было следах розенкрейцерства до 1598 года. Более того, упомянутая школа — факт, возникший по вине ложного истолкования рукописи «Regius».
Окончательная формулировка вопроса о происхождении масонства. Таким образом, для нас остается рассмотрение каббалистического элемента, что я вкратце и в меру своих сил проделал на предыдущих страницах. Однако теперь последнее: если действительно вплоть до 1717 года нет ни одного следа существования Третьей степени, если она была разработана или группой масонских ученых, или неким анонимным членом Братства (таким же известным, как Дезагюлье, или нет) после этой эпохальной даты, то каковой должна быть наша позиция? Собственно, моя точка зрения такова, что Третья степень возникла как попытка подражания античным мистериям, освещенная при этом учением каббалистов — фактическое обоснование этого кажется вопросом решенным; что эта степень как таковая принадлежит тайной традиции, хотя это и не значит, что она такого же возраста; что она имеет собственную символическую ценность, и что, по словам Мартинеса Паскуаллиса, необходимо, чтобы наши требования были соразмерны с тем, что имеем. Как человек, занятый исследованием прошлого, я хотел бы, чтобы все было не так, но в этом случае, как, впрочем, и во всех остальных, главный критерий — истина. Есть высшие степени масонства, которым никто не приписывает древнего происхождения, и все же при этом они остаются великими степенями. Это даже святые степени, продолжающие, на мой взгляд, труд цехового масонства, который еще ждет своего завершения. Итак, я делаю вывод, в подтверждение уже сказанному мной, что древность происхождения сама по себе не является ценностью. Я могу представить себе обряд, созданный в наши дни, который был бы более значителен и символически выразителен, чем что-либо из известного и почитаемого нами под эгидой масонства. Однако при всей небольшой масонской «древности» — скажем, при всех оговорках, двести лет — такое изобретение не смогло бы объединить под свои знамена того количества великих людей, которые на протяжении истории носили титул масонов. В этом и состоит истинное значение исторической древности — она есть часть самой жизни Ордена. И после всех невероятных преданий и фантазий, ложных аналогий и мифических сравнений с другими, бытовавшими в незапамятные времена таинствами, лишь эта жизнь достойна того, чтобы ее принимать в расчет, жизнь того великого и вездесущего масонского организма, частью которого мы сами являемся и в котором проходит наша собственная жизнь, находит свое отражение наше масонское бытие.
ОБРЯД ИЗБРАННЫХ КОЭНОВ (RITE DES ELUS COHENS)
В конце XVIII века был период, особенно во Франции, когда эволюция высших степеней масонства включила в свою сферу основные направления оккультной науки. Кроме того, мы видели, что были учреждены обряды, в которых были представлены и объяснены алхимические символизм и процедура, и некоторые среди них заявили о своих исключительных познаниях в этом таинстве. Тем не менее, в большинстве своем они были созданы с целью объединить людей общим интересом и обеспечить передачу в распоряжение ложи, капитула или конклава результаты всех открытий отдельных членов этих кружков, совершаемых время от времени. Поэтому это были кружки исследования, а не обретения, что бы они сами о себе ни говорили. Существовали степени и для тех, кто был склонен к изучению астрологии, а кроме того — системы под прикрытием масонского титула, предназначенные для изучения, иногда практического, феноменов животного магнетизма, сомнамбулизма и ясновидения. Так называемый Египетский обряд Калиостро имел в себе этот аспект, хотя имел и другие, более широкие задачи. Наконец, были степени, которые тем или иным образом были озабочены рассмотрением разнообразных проявлений магии. Большинство этих ритуальных нововведений носило исключительно несерьезный характер, и с позиции исследователя этой малоизученной сейчас сферы я могу сказать, что подчас сложно понять, как они вообще тогда могли продержаться на поверхности хоть какое-то время — прежде всего в Париже, в тот период, возможно, самом просвещенном городе Европы.
Мартинес Паскуаллис. Хотя данная критика находит огромное поле для применения в то время, все же нельзя сказать, что применима везде. Так же, как великое множество высших степеней в большинстве своем незначительны, и даже никчемны, но в то же время некоторые из них сияют яркими звездами на символическом небесном своде, и судьба их в масонском ритуале есть на все времена — так и среди кругов оккультного порядка есть один обряд, который выделяется как своими особыми притязаниями, так и персонами своих представителей. Это был обряд Избранных Священников — или des Elus Cohens, Избранных Коэнов (последнее слово — искаженное еврейское с французским окончанием множественного числа). В 1767 году в Париже действовал их Суверенный Трибунал и его главой была таинственная, притягательная личность по имени Мартинес Паскуаллис. Впервые мы слышим о нем, когда он появляется в 1760 году в Тулузе, имея на руках иероглифическую хартию, по которой он является Генерал-Инспектором. Около 1762 года он переезжает в Бордо, где наставляет неких братьев и, очевидно, закладывает основания своего обряда.
Степени и ритуалы. До какой степени он мог быть действительным создателем своих собственных степеней и ритуалов, учитывая наши сегодняшние познания, нам следует оставить открытым вопросом. То, что они не предстали перед нами, так сказать, в готовом виде, как Минерва из головы Юпитера, показывает тот факт, что осенью 1768 года он работал над их завершением, судя по всему посреди множества других занятий. То, что по существу дела они не были его собственным изобретением, следует из его же утверждения, которому я лично склонен верить, что бы оно на самом деле ни значило. Он заявил следующее: «Я никогда не хотел вводить кого-либо в заблуждение или же обманывать тех, кто пришел ко мне с чистым сердцем, чтобы я поделился с ними некоторым знанием, которое было передано мне от предков». Считается, что этими предками были братья Розового Креста, что очень возможно, если учесть деятельность розенкрейцеров в то время, но все же доказательств этому нет.
Духовный смысл (Spiritual Meaning). Обряд сам по себе, в том виде, в каком мы его знаем, в известной мере использует масонский символизм, внутренний духовный смысл которого, конечно, раскрывается в нем своим особым способом. Видно, как сильно он отличается от масонства, особенно от цеховых и ближайших к ним степеней, где толкование не выходит за рамки простой этики. В то время как Ученик символического ордена наставляется действовать всегда нравственно, то брата, новообращенного в Избранное Священство, обучают — по крайней мере гипотетически — (а) познанию Великого Зодчего, (Ь) духовной эманации человека из Божественного центра и (с) прямому отношению между ним и его Мастером. Таким образом, установившееся различие приводит к другому различию, уже не относящемуся ни к символизму, ни к умственному наставлению. Как таковое оно отделяет обряд Избранных Коэнов от всего того, что называется масонством в общепризнанном смысле этого термина. Масонство всегда ограничивается символизмом и метафорической процедурой ритуала. Паскуаллиса интересовало другое.
Магический обряд (A Magical Rite). Как интерпретатор он, бесспорно, стоял в ряду мистиков, но в практической деятельности он был магом, и его обряд был обрядом магическим. Как бы много ни «скрывалось в аллегориях и изъяснялось в символах» (в том, что касается литургии), за всем этим лежала примечательнейшая форма оккультной процедуры, и по гипотезе, и фактически, если верить дошедшим до нас документам. Она, может быть, происходила лишь во внутренних кругах, то есть в самых высоких степенях ордена, но существовали некоторые церемониальные «работы», которые давали, согласно доступным источникам, реальные результаты. Как по методу, так и по направленности они значительно отличались от процессов и формул, называвшихся практической магией, но все же имели достаточно сходства с ней, чтобы понять, что именно от нее они и произошли, будучи ранее единым целым. Таким образом, до некоторой степени можно установить реальное происхождение данного обряда. Едва ли все-таки это необходимо делать сейчас. Цель описываемой мной процедуры было не общение с добрыми или со злыми духами сомнительных иерархий оккультной литературы, которое предпринимается обычно из праздного, если не вредоносного интереса и которое знакомо нам по гримуарам и так называемым «Ключам Соломона». Этой целью было, согласно одному из описаний, «приобретение, посредством телесной, физической и духовной чистоты, сил, которые позволяют человеку установить связи с невидимыми существами, церковью зовущимися ангелами, и таким образом достичь не только личной реинтеграции», или восстановления уз живого союза между человеческим и Божественным, «но также и реинтеграции всех тех, кто последует за ним по доброй воле».
Неизвестный Философ (The Unknown Philosopher). Эта процедура была даже более глубокой по своему значению и фактически замышлялась для того, чтобы явить в кругу ассамблеи Существо, которое метафорически описывается, как «Неизвестный Агент, отвечающий за Посвящение» и как «Неизвестный Философ». Бесспорно предполагалось, что Он является как Иисус Назарей — в видимой, материализованной форме или лишь в доступной ясновидящим, в записях не уточняется, хотя, как мы увидим, один из эпизодов говорит скорее в пользу второго. Свидетельства утверждают, что Он являлся среди братии как Учитель, и — если рассматривать литературное наследие Паскуаллиса как отражение вещей, действительно имевших место, — то, чему Он учил, являлось тем скрытым смыслом и мудростью, что стоит за буквой христианской доктрины.
Святилище обряда (Sanctuary of the Rite). Наставление излагалось лишь в письменной форме, так как говорилось, что «Агент диктует» его, и в таком виде оно становилось доступным в Святилище обряда, центр которого, очевидно, располагался в Лионе. Также считается, что часть этих записей была впоследствии составлена Луи Клодом де Сен-Мартеном в его первую книгу под названием «Des Erreurs et de la Verite» (О заблуждениях и истине). Работа Сен-Мартена слишком личностна по стилю, а его невозможно спутать ни с кем другим. Как еще молодой человек и член кружка Паскуаллиса, он, конечно, находился под очень сильным его влиянием, и, кроме того, в связи с этим можно вспомнить, что он обычно подписывался псевдонимом «Неизвестный Философ». Гораздо позднее он с уверенностью утверждал: (а) что великая сила была явлена в присутствии Паскуаллиса, (Ь) что это была сила Исправителя, то есть Христа, и (с) что все были не только свидетелями присутствия Христа, в смысле Божественного Человека из Назарета, но также и Божественного Слова. Это очень высокая оценка от лица выдающегося и авторитетнейшего свидетеля, чья искренность вне всяких сомнений, безотносительно к тому, возможно или нет принять его вердикт в том, что касается истинного источника подобного акта причастия.
Орден Мартинизма (Order of Martinism). Другие свидетельства принадлежат архивам, которые вот уж как тридцать лет назад попали во владение Верховного Совета Ордена Мартинизма. Кажется, не вызывает вопроса их подлинность, кроме того, множество подобных материалов находится в частных руках. Тому, что они были обнародованы, мы обязаны доктору Жерару Анкоссе, президенту этого ордена. К сожалению, он не был человеком критического ума, и его исследования, как впрочем, и его выводы из них, не были безукоризненны. Разные писатели во Франции, у которых был доступ к другим материалам, что никоим образом не противоречили принадлежащим ему, пролили любопытный свет на его взгляды и изыскания. Тем не менее в том, что касается окончания всей истории, не может быть никаких сомнений.
Суверенный Трибунал в Париже (Sovereign Tribunal at Paris). К тому времени (5 мая 1772 года), когда Мартинес Паскуаллис был вызван в Вест-Индию по личному делу — pour aller recueillir une succession (для получения наследства) — у обряда Избранных Священников был не только свой Суверенный Трибунал в Париже и действующие центры в Бордо и Лионе, но с ним по-разному было связано множество лож, расположенных в различных местах. Он умер 20 сентября 1774 года в Порт-о-Пренсе. Таким образом обряд остался без того, кто был посредником Божественного общения, магом и т. д. Его ритуалы, некоторые очень любопытные катехизисы степеней остались, а необыкновенные явления в тайном кружке прекратились. Даже самые активные члены ордена посчитали, что наступил его полный паралич, а некоторые полагали, что вскоре он окончательно отойдет в небытие. Головная организация Избранных Священников в Лионе перешла в подчинение обряда Строгого Послушания, а Виллермоз, возможно, самый деятельный среди учеников Паскуаллиса, стал Провинциальным Гроссмейстером Оверни. Но, несмотря на все это, орден Избранного Священства не исчез полностью — пока его окончательно не поглотила революция. Как говорят архивы, Виллермоз пытался развить у себя некоторые из способностей своего учителя, кульминации какового развития ему удалось достичь, по некоторым сообщениям, в 1785 году.
Неизвестный Агент (The Unknown Agent). В результате Неизвестный Агент вновь стал являться в кругу избранных. Видимо, его наставления продолжались, но говорится, что в начале 1790 года половина надиктованных записей была уничтожена Самим Агентом, то есть, как кажется, реально являвшимся человеком, а не медитацией ясновидящего. Он «хотел предотвратить их попадание в руки эмиссаров Робеспьера, которые предпринимали тайные попытки завладеть всем целиком». Редко встретишь столь малоправдоподобную оккультную историю, но именно так она сохранилась для истории — если, конечно, Папюс точно все излагает. Так кончается история Избранных Священников, ибо уже бушевала революция, и она, как я уже упоминал, поглотила обряд. Я уже достаточно сказал, чтобы выразить общую характеристику обряда — в огромном масонском пространстве он был единственным в своем роде и не имел ни предшественников, ни последователей. Психические явления (Physical Phenomena). Теперь о том, что касается явлений, которые, как утверждают, имели место: они происходили при полном свете, кроме того, явления были достаточно субстанциальны, чтобы держать и уничтожать документы. Мы можем изобразить круги и вписать в них Божественные имена, можем зажечь церемониальные тонкие свечки и запалить освященный ладан, можем соблюдать известные посты и носить определенные ритуальные одежды, можем очистить и освятить близлежащее место, можем «сопровождать и завершить сеансы» «самыми пылкими молитвами», и можем полностью подчинить себя «воле небес» — все то, что и делалось адептами-священниками, но сеансы остаются сеансами. Лично я уверен в том, что вся тайная деятельность обряда Паскуаллиса держалась на психических способностях, которыми обладали он и его ученики, и что эти способности идентичны тем, с чем мы уже знакомы на протяжении семидесяти лет как со способностями медиумов. Более того, как и в случае с современными медиумами, Паскуаллис отнюдь не мог управлять своим даром, и это было одной из причин того, что его выгнали из ложи в Тулузе с позором как самозванца.
Последователь обряда (A Disciple of the Rite). Аббат Фурнье был еще одним последователем обряда, который служит блестящим примером постоянно встречающихся способностей медиума, и мы имеем возможность познакомиться с его собственными мнениями из опубликованной им книги. Где-то я говорил, что с ранних лет его переполняло «сильное желание продемонстрировать реальность иной жизни и истину центральных доктрин христианства». Он познакомился с Паскуаллисом и вошел в его оккультный круг, хотя, возможно, не достиг его высших степеней, а поэтому не был знаком с опытом «Неизвестного Агента». Себя он называет простым, необразованным человеком: «Я не знаком с гуманитарными науками, и поэтому не настроен враждебно к их культуре. Я никогда не был студентом. Единственными книгами, которые я прочел, являются Священное Писание, «Подражание» нашему Божественному Учителю Иисусу Христу и молитвенник, известный католикам под названием «Petit Paroissien» (Маленький прихожанин). Таким образом, он, видимо, не был священником, а только относился к дьяконам, хотя и носил почетный титул аббата. Он стал все больше и больше снедаем желанием Бога и страхом перед уничтожением.
Голос Мастера (The Master’s Voice). Два года спустя после смерти Паскуаллиса, вечером он услышал голос Мастера и, обернувшись, увидел его своими глазами. «С ним, — добавляет аббат, — были мои отец и мать во плоти, которые тоже умерли». Их беседа «походила на беседу между мужчиной и женщиной при обычных обстоятельствах», и это было ранним примером того явления, которое сейчас известно как спиритуализм. Видения продолжились, и пришел день, когда он увидел Христа из Назарета на Кресте на Голгофе, впоследствии — Его воскресение на Пасху и, наконец, видел славу Его вознесения. Он видел Марию, мать Христа, и других. Что касается видений, то он говорит: «Я созерцал их целыми годами; я был с ними здесь и там; они были со мной в доме и на улице; днем и ночью; со мной одним и в обществе людей; вместе с бытием нечеловеческого вида; и они разговаривали друг с другом как люди».
Видения Христа (Christ-Vision). Воодушевление после видений Христа подтолкнуло его к написанию книги с невероятной быстротой. Необходимо также добавить, что он прожил очень долгую жизнь и, вероятно, умер в Лондоне. Сама по себе работа является свидетельством его набожности, по большей части описывает его фантазии и не представляет собой ничего особенного, чтобы приводить ее здесь. Переживания аббата ничем не отличаются от обычных видений из опыта медиума. Несомненно, видения Божественного Учителя носили именно тот характер, каковы они и сейчас, каковы они были, видимо, и в легендарные времена христианских провидцев.
Неизвестный Агент. Что касается Неизвестного Агента, то факт уничтожения документов сам по себе заставляет отвергнуть любые попытки отождествления с ним Того, кого мы называем Христом, и не позволяет относиться серьезно к заявлению, что это существо было «ответственно за процедуру посвящения». Такой посланец запредельного мира мог справиться с Робеспьером гораздо более эффективным образом. Кроме того, сама система была бездейственна и в итоге пришла в упадок — так же, как исчезли многие ей подобные на земле. Неизвестный Агент, толкующий таинства Бога, человека и вселенной, напоминает мне, с многими отличиями, другого Божественного Учителя и Христа Палестины, который направлял св. Катерину Сиенскую долгие годы, говоря словами Ватикана. Такие вещи истинны в качестве личного опыта, но трудность состоит в том, что они, будучи в одном случае несущими добро, в другом вообще заслуживая всякого — в соответствующих им границах — восхищения, не могут на самом деле быть тем, чем кажутся, или тем, чем их могут объявить.
ОБРЯД НЕИЗВЕСТНЫХ ФИЛОСОФОВ (RITE OF UNKNOWN PHILOSOPHERS)
Статуты Неизвестных Философов. (1) Список членов должен представлять все национальности, где только известна святая религия, где только добродетель и разум руководят людьми. (2) Они должны быть разделены на различные группы с определенным месторасположением для каждой, и никто не может быть принят кроме как в группу своего района. (3) Не должно быть строгого или необоснованного ограничения на прием в члены, но нужно помнить, что истинная философия едва ли сочетаема со множеством людей. (4) Список членов (Roll of Membership) должен хранить Старший Товарищ (Senior Associate) или Глава каждого района, и он должен заполняться для этого района в соответствии с днем принятия. (5) Люди любого состояния и вероисповедания могут быть приняты, если только они ценят добродетель и признают священные таинства христианской веры, и поэтому, таким образом, атеисты и идолопоклонники не допускаются, (6) тогда как евреи не должны отвергаться ввиду того, что они следуют Ветхому Завету; они должны приниматься, но редко и лишь в случае бесспорного их достоинства. (7) Единственной задачей сообщества является служение бедным и страдающим, где не должно быть разделения по социальному положению и рождению. (8) Дискуссии о сущности религии должны быть запрещены. (9) В философии ордена раскрываются принципы Великой Работы, и утверждается, что Великий Зодчий Вселенной разъяснит эти таинства лишь тем, кто очистит свои сердца от всех злых намерений. (10) Только те, кто перестал быть слепым в отношении таинств веры, могут надеяться на просвещение со стороны ордена в таинствах философии. (11) Священники и монахи должны приниматься редко и с большими сложностями для них, но особенно те, кто относятся к так называемым нищенствующим орденам, исключения из этого правила должны быть большой редкостью. (12) То же правило применимо и к рабам, и вообще ко всем людям, которые всецело находятся в чьем-либо распоряжении, потому что философия провозглашает свободу и принимает лишь тех, кто достиг власти над собой и готов работать по своему желанию и может направить свою время и богатство на обогащение своими открытиями философии. (13) Короли, принцы и другие суверенные правители должны приниматься, но редко, и небольшое исключение может быть сделано лишь для людей доброй воли и милосердных — в большинстве своем люди высокого происхождения, к сожалению, очень посредственны, потому что амбиции являются преобладающей страстью в этих классах. (14) Исключение необходимо сделать и для тех, кто отличается добродетелью, проявляющейся во всем поведении как общественном, так и частном. (15) Во всех случаях и классах первейшей характеристикой должна быть нравственная ценность и наиболее желательно, чтобы каждый кандидат исповедовал христианскую религию и был бы рьяным приверженцем веры, надежды и любви. (16) Вторая характеристика — истинное желание проникнуть в тайны химии, в ее согласие с замечательными процессами герметической науки, больше всего избегающей софистических экспериментов и лживых рецептов шарлатанов. (17) Основное условие — молчание, что является характеристикой истинного и совершенного философа. (18) Что касается способа приема, тот, кто был принят, может принимать других, обращая внимание на требования настоящих Статутов, советуясь со своим покровителем и не совершая ничего без его согласия. (19) Когда к Товарищу ордена обращается кандидат с просьбой о вступлении, разум и характер последнего должны быть предметом особого наблюдения, и он должен томиться в ожидании, пока не докажет свою способность, конечно, если он не человек с уже известной репутацией. (20) Спрашивая совета у своего покровителя, Товарищ не должен раскрывать личность или имя претендента, который едва ли этого желает, так как титул Неизвестного Философа дается членам, которые неизвестны друг другу, как, впрочем, и остальному миру тоже. Таким образом, они защищены как от предателей внутри, так и от ловушек, часто расставляемых для философов за вратами храма. (21) Претендент предстает перед покровителем Товарища и приносит клятву соблюдать все предписания с тщанием, после чего он должен подчиняться ассамблее, а именно другим Товарищам, известным старшему покровителю, и должен следовать их советам. (22) Глава или старейшина колонии должен быть освобожден от этого установления и ему подобных. (23) Старшинства или прерогативы такого главы не должно быть, если число Товарищей в данном районе уменьшается до одной ассамблеи в целой колонии и после смерти главы не следует назначать преемника до того момента, пока не наберется достаточного количества членов, чтобы разделить колонию на несколько групп. (24) Когда все подготовительные мероприятия завершены, прием претендента проходит в форме торжественного и религиозного действа в освященном месте, приемлемом для веры принимающегося. Призывается Свет Вечности; претендент клянется соблюдать Статуты ордена и сохранять нерушимую секретность; подчиняться земным законам, быть верным своему монарху и братьям; и если он будет обладать Камнем, то он должен использовать его в соответствии с конституцией Компании. В ответ на эти обязательства его покровитель клянется сам и принимает клятву у всех Товарищей в их дружбе, верности и любви. (25) Затем ему на ухо шепчут слова ордена вместе с именем Магнезии, относящимся к языку мудрецов, что означает истину и единственную сущность Философского Камня. (26) Новый Товарищ принимает каббалистическое имя, являющееся или его собственным, или именем древнего философа. Он сообщает его своему покровителю, и оно регистрируется в списке ордена. (27) От нового Товарища также могут, по усмотрению покровителя, потребовать автограф, перечисляющий, что он прошел принятие и принял клятву, которую он принес, а в обмен на это он может получить копию существующих Статутов, подписанную каббалистическим именем покровителя — и это будет служить доказательством его включения в организацию компании. (28) Он должен быть волен переписать таблицу каббалистических знаков и чисел, используемых в Искусстве, вместе с их толкованием, посредством чего он будет способен доказать остальным владение ими и получить от них признание. (29) Наконец, он может переписать каббалистический список членов. (30) По желанию и усмотрению его покровителя он сможет получить другие документы, могущие быть ему предоставленными, при условии, что он оплатит их и проявит себя как требовательный исследователь этих Статутов. (31) Что касается знаний, полученных из источников за пределами ордена, то новый Товарищ может получать или передавать их по своему выбору. (32) С этого времени его обязанности — изучать книги ордена и других «одобренных» философов либо в одиночку, либо с кем-то из братьев, и в то же время понятно, что умозаключений и чтения недостаточно без практики. (33) Ему советуют преодолевать усталость и сдерживать нетерпение, находя утешение в том факте, что все его братья занимаются с ним и для него, и его усилия должны быть направлены для их пользы. (34) Год за годом, на годовщину своего приема он должен преподнести Богу святую жертву, если по вере он католик, как акт благодарения, и получить свет и знание от Вечности. (35) Люди других вероисповеданий должны действовать подобным образом, в соответствии с правилами своей религии. (36) Члены должны воздержаться от софистических процедур с металлами, не иметь никаких дел с шарлатанами, так как нет более недостойного для христианского философа и искателя истины. (37) Те, кто еще не приобрел опыта в таинствах огня, могут заниматься с минералами, растениями и животными, и даже могут экспериментировать с очищением металлов, поскольку такие вещи иногда необходимы в работе ордена; но точно запрещено соединять металлы с металлами, ибо это вредное занятие. (38) Разрешается посещать лаборатории и собрания обычных химиков, если они известны, выводить их из заблуждения, если они ошибаются, скромно и в духе любви, но в то же время следить, чтобы не сказать лишнего, в основном полагаясь на негативные аргументы, извлеченные из работ посвященных философов. (39) Разрешается способствовать желанию вступить в орден людей, любящих мудрость и честность, которые увлеклись герметической наукой по причине действительного любопытства, а не алчности. Тем не менее нельзя раскрывать собственного членства им, если разве с согласия одного из покровителей, действуя же иным образом можно лишиться титула Неизвестного Философа. (40) Братья, знакомые друг с другом, должны время от времени собираться, разговаривать о сущности ордена, о собственных исследованиях, размышлениях и экспериментах. Подобные дискуссии должны устраиваться после совместной трапезы, на которой необходимо строго соблюдать правило трезвости. (41) Также разрешается вступать друг с другом в переписку, но с условием маскировать название и природу основной темы, а подписываться нужно только каббалистическим именем. Кроме этого, из осторожности можно использовать секретные шифры, иероглифический алфавит и аллегорические термины. Подобная переписка может вестись и на большом расстоянии с использованием покровителей в качестве посредников связи. (42) Если станет заметно, что один из Товарищей не соблюдает Статуты и принципы чести, его необходимо предупредить дружески и скромно, прежде всего это должен сделать покровитель, и его обязанностью будет выслушать нарушителя любезно и с пониманием. Если же он не подчинится, необходимо обличить его перед всеми братьями этой группы или колонии, чтобы они были начеку. (43) Кто преуспеет в доведении работы до совершенства, должен сообщить это в недатированном письме, скрыто адресованном старейшинам или главам колоний для того, чтобы не могущие лично встретиться с преуспевшим Товарищем могли быть вдохновлены на продолжение собственного труда. Он должен быть волен выбрать тех братьев, с которыми он хочет поделиться открытием и клянется без принуждения довериться в этом своему покровителю, если только тот не обнаружит собственную недостойную сущность, и также тем Товарищам, которые его об этом просят, но это лишь в случае, если они соблюдали законы ордена, проявили себя благоразумными, действовали тайно и были неспособны направить милосердие на какие-либо недобрые дела. (44) Способ передачи тайны должен быть оставлен на усмотрение того, кто ею обладает, но более предпочтительно помочь советом занимающимся самостоятельными трудами, чем подарить порошок или подробно объяснить метод его производства. (45) Те, кто получил знания таким образом, не могут передать тайну другим, без полученного согласия наставлявшего. (46) Использование этого великого сокровища должно регулироваться следующим образом: треть должна быть отдана на строительство новых церквей или на ремонт старых, на возведение общественных зданий и другие благочестивые дела; треть необходимо отдать бедным, угнетенным и страдающим; и треть отдается на личные расходы владельца, его родственников и друзей, но с условием, что его действия не приведут к росту амбиций в других или тщеславия в нем самом. (47) Далее Статуты утверждают, что тот, кто достигнет в Великой Работе совершенства и не передаст свои знания Братьям-Товарищам, будет вынужден в конце концов, как будто под воздействием некоего рока, обнародовать их для всего мира.