Великая Тайна. Относительно этого устава очевидны два обстоятельства: (1) несмотря на заявленное знакомство с таинственной Первоматерией, скрытой под именем Магнезии, Орден Неизвестных Философов не был орденом адептов, владеющих Великой Тайной, но был в поисках и надеялся воспользоваться единой организацией, как и общностью интересов и обязательств, чтобы добиться общего обладания важными открытиями, (2) хотя гипотетически члены знали друг друга только под заветными именами, их личность и титул были неизбежно известны, иначе они не могли бы переписываться, и более того, будущий покровитель мог быть знаком с претендентом лишь самым обыкновенным способом, как все люди могут быть знакомы друг с другом. До того времени, пока Неизвестные Философы были объединены не более чем на бумаге, орден находился под эгидой барона Чуди, и если — в чем я почти уверен — он также создал его Статуты, то этот факт означает, что, по крайней мере по его собственному убеждению, он был знаком с prima materia (первоматерией) герметической науки. То же касается и Томаса Вогана, однако в обоих случаях им не удалось достичь чего-то на основании своего предполагаемого знания.
ОБРЯД ФИЛАЛЕТОВ (RITE OF THE PHILALETHES)
Среди тех, кто выдвинул притязания на всеобщую реформу масонства, особый интерес вызывает Обряд Филалетов, который был основан Савалеттом де Ланжем в 1773 году вместе со многими вы дающимися братьями, и одно время под его покровительством было около двадцати лож. В какой-то мере это была эклектичная система, объединяющая различные направления. Оказавшими на него основное влияние называли обряд Строгого Послушания, особенно — другой его вариант, автором которого был Мартинес Паскуаллис и который был им назван Избранным Священством; а также обряд Иллюминатов Авиньона и связанные с ним обряды. Кажется, от всего этого обряд позаимствовал интерес к алхимии, определенное сведенборгианство, интерес к теургической практике, какие-то проблески тайной традиции в христианские времена, какими они дошли до того времени из Израиля, и в конце концов отчетливую склонность к рыцарскому элементу в масонстве, включая и тамплиерский. Однако приведенные влияния выглядят очень сомнительно, ибо некоторые из упомянутых систем появились одновременно с Обрядом Филалетов или даже позже. В любом случае, он привлек многих образованных людей, и его список членов насчитывал много знаменитостей. Достаточно назвать хотя бы Курта де Гебелина и Жака Казотта (Jacques Cazotte). Обряд также способствовал организации исторического съезда в Париже в 1784 году, на котором встретились многие принцы, прелаты и образованные люди, чтобы обсудить истинную природу масонской науки, ее связь с оккультными искусствами и знанием и претензии многочисленных орденов. Сам Обряд Филалетов приобрел на съезде неоспоримое влияние, однако его действительной силы оказалось недостаточно для поддержки плана всемирной реформации масонства, особенно по той причине, что как такового разработано не было — по крайней мере так говорят дошедшие до нас материалы. И хотя система обряда была довольно интересна, как я уже говорил, и характеризовалась такими достижениями по части учености, которые только можно было ожидать в отношении связанных с масонством того периода спекулятивных предметов, амбициозные и противоречащие друг другу программы не способствовали развитию общества, и оно развалилось вскоре после смерти в 1788 году Савалетта де Ланжа.
Содержание степеней в обряде. К цеховым добавлялись следующие степени: (1) Избранный, (2) Шотландский Мастер, (3) Рыцарь Востока, (4) Rose-Croix, (5) Рыцарь Храма, (6) Неизвестный Философ, (7) Величественный Философ, (8) Посвященный, (9) Филалет, или же Искатель Истины. Степень Неизвестного Философа говорит о мартинистском влиянии, которое было определяющим элементом во всей системе.
ОККУЛЬТНАЯ НАУКА В МАСОНСТВЕ (OCCULT SCIENCE IN MASONRY)
Развитие франкмасонства во Франции в XVIII веке поистине исчерпало, можно сказать, все то разнообразие рудиментарных практик, которое формально именуется оккультной наукой. Каковы и насколько прочны их истинные связи с предметом мистического поиска и, таким образом, с духовными целями истинного посвящения — все это было уже достаточно подробно рассмотрено выше, и о самом развитии мы тоже знаем много, как хорошо осведомлены и о том, что степени и ордена, представляющие эти рудиментарные практики, зачастую слишком открыты для разных фривольных влияний и делают для защиты своих интересов столь же мало, сколь мало способствуют и соответствуют интересам масонства. Наименее существенное, несмотря на это, здесь имеет внешнюю важность, ибо нам интересна движущая сила, и в этом отношении мне бы хотелось иметь достаточно места, чтобы дать полный список орденов. В целом их можно разделить на два класса. Первый будет включать обряды, более или менее легально учрежденные в целях трансформации масонства, частичной или полной, в соответствии с некоей оккультной схемой (например Египетское масонство Калиостро). Во второй входят менее амбициозные системы, которые хотя и интерпретировали масонство исходя из своих интересов, все же делали это под эгидой Цеха.
Различные оккультные степени. Данная классификация послужит, говоря в широком смысле, проведению разделительной черты иного рода. Обряды первого раздела в большинстве случаев классифицировались по объемным сериям степеней, давая, таким образом, скорее общее представление о предмете, нежели выявляя частные его особенности. Во втором разделе говорится лишь о степенях, имеющих отношение к оккультизму, то есть алхимии, астрологии, каббалистике, церемониальной магии и даже животному магнетизму, объединяемых под тем или иным предлогом с масонством. Некоторые из объединений существовали недолго, иные — и таких меньшинство — имели более чем столетнюю историю. Но все они, требующие масонской квалификации от своих кандидатов, пользующиеся масонской символикой и церемониальными процедурами, более точно определяемы как детища Цеха — имеющие с ним формальную связь, но, по сути, от него независимые. И если мы поставим их в один ряд с внушительным количеством тех, что являют собой образцы масонского рыцарства, то мы получим нечто вроде общей суммы, которая сама по себе представляет большой интерес, ибо центром нашего внимания здесь выступает Франция XVIII века. Эта страна в особенности (в меньшей степени это касается Германии) есть основной исторический узел отношений между масонством и различными областями оккультного знания, а также и рыцарством.
Французские разработки. Оккультные движения, иногда с легким налетом мистицизма, родившиеся в Германии в конце XVII века и перекочевавшие в Англию, в конце концов прочно обосновались в XVIII веке во Франции. Вновь обнаружили себя розенкрейцеры. Публичные психические опыты начал организовывать Антон Месмер, чудеса ясновидения демонстрировал маркиз де Пюисегюр, Мартинес Паскуаллис преподавал секреты церемониальной магии, знаменитый Сен-Мартен, lе philosophe inconnu (неизвестный философ), развивал свою метафизику духовной реинтеграции, великими умами французского католицизма той эпохи завладели центральные доктрины о внутренней жизни. Процветала алхимия, политические и церковные лидеры были заняты разысканием эликсира жизни. Вместе с тем на арене истории появился целый ряд мошенников, выдававших себя за искушенных мастеров оккультных наук, владеющих Великой Тайной и Великим Магистерием. Все это послужило толчком к возникновению и дальнейшему развитию «высших таинств» — реальных и мифических — символического масонства, что, в свою очередь, проложило путь к рождению целого соцветия романтических легенд, громких имен и высокопарных титулов. Одним словом, все метафизическое донкихотство сконцентрировало свои силы в Париже и Лионе, собравшись под сенью циркуля и наугольника — символического центра, к которому были обращены все их стремления, отталкиваясь от которого они и работали.
Оккультные и мистические ордены. У настоящего посвящения есть лишь одна цель, оккультные же науки, которые, как известно, суть некое тайное знание, более или менее имеющее отношение к реальным психическим процессам, — явление множественное. В течение XVIII века их занятия варьировались — под личиной масонства — от пресловутых попыток общения с Христом из Назарета до обычной практики профессиональной магии и, вместе с тем, связанного с ней почти неразрывно мистификаторства. О всех этих «трудах» нам известно не так много и почти ничего об оставшихся после них письменных памятниках. Таким образом, подтверждения справедливости разных притязаний на оккультное и психическое знание следует искать у всех на виду, а не в сокровенных Святилищах. Явления животного магнетизма, гипнотизма, спиритуализма, передачи мыслей на расстояние находят свое объяснение и разрабатываются в некоторых документах, которые, правда, рассказывают об этом, не упоминая ни о каких скрытых процедурных методах. Со слов профессиональных оккультистов, эти явления стали известны в качестве случайно раскрытого знания процедур и церемоний тайных орденов. Таким образом, оккультные процессы были частично рассекречены, и дальше о них неизбежно стали узнавать все больше и больше. Мы не имеем ясных свидетельств в поддержку такого представления о положении вещей, однако именно оно помогает объяснить связь, существующую между сегодняшними верными результатами психических исследований и теми полуоткровениями и намеками на таковые, которые содержатся в древних эзотерических книгах — они позволяют предположить, что кто-то из древних мастеров, занимавшихся исследованиями в том же направлении, продвинулся дальше, чем это стало известно всем. Мы также находим в прошлом следы магических школ, не имевших отношения к оккультизму, и кажется несомненным, что в XVII веке именно такова была лучшая часть розенкрейцерства.
Психические и оккультные исследования. Признавая в полной мере возможности, которые открывают исследования в психологии, и едва ли расширяющие поле последних оккультные изыскания, остается добавить, что они все равно не смогут привести душу к ее истинной цели. Человека душевного следует отличать от человека духовного, и развитие возможностей первого, если оно отлучено от развития духовного, может привести к созданию реальных препятствий для достижения высших целей. Об истории того, что принято именовать сверхъестественным, исписаны горы бумаги, из которых мы получаем недвусмысленное свидетельство того, что ни один психический феномен не может дать духовного результата, если его исследование и развитие узко ограничено им самим, — что люди, занятые именно этим, особенно испытывающие подобные феномены в себе, страдают в той мере, в какой продолжается эксперимент. Это может показаться убедительным слишком неосторожным исследователям, если, к примеру, левитация тела человека осуществляется без участия механических приспособлений, если на запертых и гарантированных от чужого вмешательства грифельных досках появляются письмена, если духи, по всей видимости, повинуются их вызывающим. Но все это указывает на то, что многое есть на свете, что не объемлет материальная философия, однако это многое не способно — и никогда не было способно — привести ищущего к какому-то окончательному ответу. Знание великих таинств жизни во вселенной и управляющего ими Провидения должно открыться ему не через феномены психики, но другим путем.
Сокровенное Святилище (Hidden Sanctuary). Человек вступает в свой действительный духовный опыт помимо психических ощущений, даруемых зрением и слухом, помимо мира образов. Древние алхимики были заняты поиском того, что они противоречиво именовали Вселенским Растворителем (Universal Dissolvent). Для тех, кто склонен был понимать это в буквальном смысле, возможность существования такой субстанции казалась смехотворной. Но, так или иначе, присутствует в человеке дар, который и есть своеобразный вселенский растворитель — посредством его действия все внешнее для человека «трансмутирует» и — развивая эту алхимическую метафору — материя его работы начинает пребывать в том состоянии, каковое необходимо ему для достижения своей истинной цели. Это есть дар Божественной Любви. Тот, кто обладает этим даром, способен быть и есть на самом деле собственный посвящающий, пока Бог не станет его жрецом и пока он не найдет скрытое Святилище своего бытия, в котором хранятся великие и последние тайны.
Terminus ad Quem (Предел до которого). Если еще существуют в нашем мире Большие мистерии, ставящие перед собой подобные цели, то разница между ними и Малыми обрядами посвящения, представляющими из себя хаотическое единство, называемое оккультными науками — со всеми их процессами, методами и ученостью, — скорее фундаментальна. Это уже не просто расхождение в деталях. Между ними почти невозможны никакие аналогии, если не учитывать тот факт, что опыты психической жизни есть указатель, индикатор силы духовных возможностей, который лишь говорит об их наличии, никак не способствуя их раскрытию. Институализованные мистерии — лишь один из первых шагов на этом пути. Однако простой указатель, намек может стать ключом, и тот, кто правильно распорядится этим ключом, может достичь духовного самораскрытия, помня при этом и об опыте других, — в направлении того, что называют Королевской Тайной.
ПРОСВЕТЛЕНИЕ (ILLUMINATION)
У меня уже была возможность отметить, что масонство это что-то вроде иероглифически выписанной схемы интеграции человеческого сознания в Боге. Наши посвящения, прохождения, вознесения, наши возвышения и утверждения есть стадии развития, проходя которые — гипотетически и метафорически — ум принимающего их приближается к свету и продолжает двигаться в нем. С самого начала и даже до самого конца предполагается, что он желает света, и — в умственном плане — считается, что он обретает его на этих стадиях.
Вовне и внутри. Конечно, между внутренним и внешним светом существует аналогия, однако свет, знаменуемый таинствами, это, конечно же, свет внутренний. Великие дары возможно принять только тому, кто готов принять, а большинство людей не приспособлено испытать и пережить опыт истины. Ожидание искры небесной не будет тщетным, если только душа способна вытерпеть свет, зажигаемый ею внутри человека. Состояние истинной готовности это не только великая тайна пути, на котором ищут света, но и сам этот путь: он осуществляется в единстве преданности, единстве желания, единстве цели. Поэтому он всегда открыт, всегда есть возможность подняться или опуститься, в нашем распоряжении всегда лестница души, scala caeli. Обряды и их назначение. Мы еще познакомимся с путями искания Бога, который есть Истина и Свет светлый, французского мистика Л. К. Сен-Мартена. Когда он впервые вошел в масонский круг своего учителя Паскуаллиса, он резонно предполагал, что его принятие и продвижение приведут его к этой цели, как если бы божественное открылось ему вдруг. Тогда, в дни своей юности, он не понял того, чего многие в наши дни даже в почтенном возрасте так и не могут осознать, а именно, что видимая сторона посвящения есть лишь внешние врата, simulacrum мистического опыта. Обряды, бытующие в тех или иных сообществах, можно сравнить с формулами переплавки в старинных алхимических книгах: они описывают процесс, но не могут сами по себе заставить его начаться, вдохнуть в него жизнь. Те, кто знаком с тайными внутренними тропами, по которым путешествовали старые мистики, могут начать понимать, что их посвящение лишь отражает более высокое посвящение, и хотя пока в их распоряжении лишь символы, все-таки ритуал представляет собой действительную помощь, воспользовавшись которой кандидат — будучи готов к этому — может стать лицом к лицу с живым опытом. Таково и есть высочайшее применение символов, если им вообще удается найти какое-то действительное применение в священнодействии. Тем же самым оборачивается и символическое масонство для того — unus ex millibus (одного из тысячи), — кто способен извлечь из него пользу, перенесясь из сферы этических установлений в сферу Божественного Духа.
Посвящение. Как и поэтический дар, мистический не может передаваться при помощи некой системы, однако же в обоих случаях определенный навык может помочь развить соответствующую способность. Храм Посвящения это в одном смысле Вселенная, принимающая в свои объятия человека после его рождения, и человек может воспринять свет этой Вселенной. Но и в Святилище, и в мире природа этого света священнодейственна — хотя конкретное установленное священнодействие, которому человек вверяет свою волю и свое намерение, кажется ему более близким к истине, чем то, которое внезапно возникает посреди естественного порядка. Если человек сам не видит, что в словах литургии «И вознесусь на Алтарь Божий» заключен весь свод и вся перспектива его жизни, ни один жрец на земле не откроет ему глаза. В то же время сегодня так много готовых к посвящению, что сами существующие его методы кажутся им почти что тесными, так много носящих в себе скрытый дар, что наставителю в таинствах остается еще много работы.
СВЕДЕНБОРГ ЭМАНУЭЛЬ (EMANUEL SWEDENBORG)
Взгляды Эмануэля Сведенборга воистину являлись взглядами провидца — человека, имевшего совершенно необычные способности видения и слуха. Из своих прозрений он создал доктрину, замечательную своей оригинальностью и способом отражения различных аспектов каббалистической теософии. Нет ничего, что бы с очевидностью могло засвидетельствовать тот факт, что он был коротко знаком с письменной традицией Израиля, хотя он наверняка владел о ней некоторой информацией из вторых рук. С масонством Сведенборг связан лишь в мистическом смысле. Не стоит думать, что он был членом какого-либо ордена. Однако некоторая переплетенность с предметом масонской науки, якобы обнаруженная в его работах авторами типа аббата Пернети, привела читающую публику к ни на чем на деле не основанной уверенности в том, что он был масоном — к тому же эта уверенность была весьма на руку обрядам, созданным в его честь. На этот счет обманутым оказался Финдель, а Регеллини, который был известен тем, что добавлял к своей системе массу домыслов, вообще представлял Сведенборга крупным масонским реформатором. Возможно, кое-что было им почерпнуто из «Acta Latomorum» Тори. За этими некритичными исследователями само собой последовал еще более некритичный Рагон, по версии коего знаменитый швед становится основателем целой масонской системы. Когда эта история докатилась до Англии, она, конечно же, оказалась на слуху у Оливера, который и здесь не упустил своего шанса. Однако завершающую роль предстояло сыграть в этой истории американцу Сэмюелю Бесуику — в 1870 году он не только объявил Сведенборга одним из величайших масонских предводителей XVIII столетия, но также готов был назвать точное место и время его посвящения в масоны. Под именем Сведенборга нам известны два обряда. Что касается первого, то его степени имели в разное время различную номенклатуру, одна из которых: (1) Ученик, (2) Подмастерье, (3) Мастер Неофит, (4) Просветленный Теософ, (5) Голубой Брат, (6) Красный Брат. Это прямое отражение обряда Просветленных Теософов Шатанье (Chastanier’s Rite of Illuminated Theosophists), о котором я уже говорил. Второй обряд возник около 1860 года в Канаде. Это бессмысленная, вымученная, бесконечно затянутая версия цеховых степеней, закрепленная астрономическими выкладками. Его скорее следует приписать влиянию Дюпюи (Dupuis) или Вольни (Volney), так как их обряд не включает в себя ни одного элемента Сведенборговой системы.
ТАЙНАЯ ДОКТРИНА ВОССОЕДИНЕНИЯ (SECRET DOCTRINE OF THE UNION)
В определенном смысле — правда, в довольно поверхностном — священнодействие можно сравнить с колдовством, ибо человек, ведущий сакраментальную жизнь, кажется существующим как бы под обаянием чьих-то чар. Он — как тот, кому, например, дали белый камень и сказали, что это хлеб ангельский, и он принимает его как ангельский хлеб. Его вниманию предстает полное красок действо, переливающееся и блещущее, ему предлагается это под видом реальности, и он принимает это как реальность вот уже сколько веков. Наконец, так как сфера ритуала тесно смыкается со сферой колдовства, после посвящения ему дают всегда слово-талисман, какое бы оно ни было — например, «Абракадабра», — и ему говорят, что это и есть Истинное Слово. Мы знаем, однако, в более глубоком смысле, что священнодействия — которых не два, и не семь, но тысячи тысяч, бесчисленное множество — есть внешние знаки внутренней благодати и способы причаститься ее. За великолепным действом внешнего мира стоит имманентная реальность, мы знаем, что те, кто подобающе подготовлен, съедая хлебную корку, причащаются — по Парацельсу — небес. И ритуал некоторых мистерий сообщает тем, кто способен воспринять, сокровенное благовестив о пути души к Богу, из жизни разделенной к жизни воссоединенной. Величайшие среди всех институализованных таинств этого мира есть таинства католические и православные, но есть и тайные ордены, которые доносят свое божественное послание в более скромном виде.
Церкви и тайные ордены. Все истинные провидцы узрели одну Звезду на Востоке, и пришли к Единственному Тому, Кто был рожден под ней. Они нашли один и тот же путь к одной и той же цели, и, только таким и могущий быть, путь этот — путь собственного просветления. Однако оно другое, нежели то, о котором сказано в известном оккультном афоризме: Vel sanctum invenit, vel sanctum facit (Либо святое изобретать, либо творить). Призыв Адепта и Мастера есть призыв к святости, и труд сей возможен лишь в Боге. И не следует думать, что пути этой работы в тайных орденах — например, в розенкрейцерском — в корне отличаются от тех, что проповедуют в церкви. Форма может быть различна, но корень один, и в церкви есть все эти пути. И те и другие могут проповедовать их посредством либо повеления, либо символизма, и те и другие испытывают одну трудность — воплотить их в жизнь. Масонство как отражение главных институализованных таинств встречается, конечно, с той же трудностью, однако оно меньше это осознает, так как часто вообще не понимает истинного своего назначения.
Мастерство (The Masterhood). Адептство, статус Эпопта или Мастера, можно вкратце определить как пребывание в Тайном Союзе со Вселенской Церковью. Оно воплощает собой такое просвещение, нужду в котором вообще не ощущает большинство религиозных людей. Оно соотносится с тайной жизнью религии за внешними догматами и с претворением космического христианства в жизнь каждой индивидуальной души. Современный мир движется, более или менее не сознавая того, к более широкому разнообразию обрядов посвящения. В определенном смысле он вышел из под власти старых религий и больше не в состоянии вернуться обратно.
Обряды воссоединения. О тайной доктрине воссоединения так или иначе говорят все обряды. И здесь возникает вопрос, что же именно подразумевает учение о воссоединении с Богом. Если мы примем философскую доктрину о Божественной имманентности, то в некотором смысле мы всегда в союзе с Богом. Благодать жизни есть постоянное явление Бога внутри каждой человеческой души, и до этой степени существует определенное естественное и стихийное состояние соединения Бога и души, ибо в Нем мы живем, в Нем имеем свое бытие: как будто даже жизнь вечная есть лишь расширенное подобие процесса, в котором мы дышим и питаемся. Мистическое состояние соединения есть сознание присутствия Бога в нашей жизни — нас в Нем и Его в нас, — и чувство соединения крепнет по мере того, как мы углубляем это внутреннее знание. Есть глубочайшие состояния соединенности с Богом, но здесь не место мне о них говорить.
На пути к воссоединению. Первая ступень, или начало, Божественного воссоединения — на этом основании — есть осознание нашей зависимости от Бога и жизненности тех отношений, которые существуют между Богом и тварью. И здесь находятся врата морального закона, о котором мы столь много слышим внутри цеховых степеней: не минуя их, невозможно продолжить путь, и в то же время они есть всего лишь врата. Вторые врата есть испытание нашей воли, и они непосредственно следуют за первыми. Было сказано, что сплочение людей доброй воли в Абсолюте и есть Мистический Град. Если в этой жизни нам и не удастся проникнуть к центру его, то для каждого из нас возможно стать его гражданином, правильным образом направляя и исправляя собственную волю. Третье состояние соотносится с волей, устремленной любовью, и она в этом уже основывается на некоем предзнании — тот, кто служит закону, должен жить по закону, и тот, кто ведет такую жизнь, может уже знать об учении, ибо желание исполнять закон и жить такой жизнью задолго до того, как оно принесет первые плоды, начинает указывать направление, в котором искать учения, и желание достичь Дома Учения начинает снедать сердце. Именно после этих трех предварительных ступеней переступает душа порог и восходит на уровни действительного опыта, о котором в символической форме говорится внутри тайных орденов. Таким образом они предстают подготовленному сердцу на пути посвящения, или — помимо посвящения — сердце представляет их само перед собой, само себе служа посвящающим. Мистический опыт такого порядка можно заочно определить как сущностное осознание Божества посредством любящей интуиции. Это осознание становится для жизни души зажженным любовью светильником, и на предварительных степенях есть та уверенность, которой обладают все посвященные люди в большей или меньшей степени. Именно благодаря ей они утверждают, что Бог есть, что Он воздаст тем, кто ищет Его, что душа не умрет, что тем, кто способен воспринять их, даруются благодати высшего порядка. За этими ступенями идут еще более глубокие состояния любви, в которых душа становится любовью, или Тем, чего она искала, и переживает то, что — согласно св. Павлу — нельзя, в смысле невозможно, выразить.